Мясо - Страница 77

— Миссис Шанти, я не понимаю, о чем вы говорите. Мне известно только то, что вам, вашим дочерям и мистеру Шанти надлежит стать гостями мистера Магнуса.

— Надлежит? Я…

— Мистер Магнус очень разборчив в выборе своих гостей. Я бы сказал, что вам всем оказана большая честь. А вы что скажете, ребята?

Все согласно закивали.

Близняшки едва сдерживали свой восторг.

— Мы все поедем на большом черном автобусе, мамочка! — сказала Гема, а Гарша добавила: — Мы увидим самый большой в городе дом!

Майя знала, что она может сама выбрать, как вести себя с непрошеными гостями. Если она будет сопротивляться, протестовать и умолять, это испугает девочек. Если она проявит покорность и смирение, то сможет защищать их по крайней мере еще какое-то время.

— Что ж, в таком случае я надену свои лучшие туфли.

Сидя в своем кабинете, Торранс постучал карандашом по облупленной чашке. Шанти вглядывался в его лицо, пытаясь угадать, о чем сейчас думает этот человек. Но перед ним была непроницаемая маска. То, что произнес Торранс после долгой паузы, было неожиданным.

— Мы должны сократить стадо.

— Сократить?

— На самом деле это обычная отбраковка.

— Но почему? Ведь это означает сокращение производства. И еще больше людей останутся голодными.

Торранс покачал головой. Он был похож на учителя, пытающегося объяснить что-то маленькому ребенку.

— Никто не голодает из-за отсутствия мяса, Рик.

— Но мяса на всех не хватает… Боб.

Если фамильярность и задела Торранса, то виду он не подал.

— Верно, люди именно так и думают. Но это то, что им пытается навязать Магнус, чтобы держать цену на мясо высокой, и в результате благополучие города утекает во вполне определенном направлении.

— Я не понимаю.

Торранс выдержал паузу, как будто принял важное для себя решение.

— Послушай, Рик, ты мне нравишься, — заговорил он. — Ты хороший человек. Отличное приобретение для мясного завода Магнуса. Поэтому я скажу тебе кое-что. Но прежде ты должен поклясться, что ни одно мое слово не будет передано. Никому. Никогда.

— Я не уверен, что хочу стать хранителем такой информации.

— Слишком поздно думать о том, чего ты хочешь, а чего нет. Нам пора задуматься о нашей работе и нашем будущем. Мне понадобятся парни вроде тебя, с кем мы могли бы организовать работу в новых условиях. Люди, которых я знаю и кому доверяю.

Торранс даже встал, чтобы все это произнести. Шанти слушал его, потрясенный. Сотни Избранных, уничтожаемых зря. Мясо, сгружаемое тоннами в овраг на границе с пустошью. Население, голодающее в условиях переизбытка мяса. И вот теперь это.

— Суть в том, что с отключением завода от электроэнергии мы не сможем удержать прежние темпы производства, — продолжал Торранс. — Скот будет перезревать и станет бесполезным. Снижение доходов от продажи мяса скажется на нашей зарплате, да и рабочих мест поубавится. Все придется делать вручную, без электричества — по крайней мере, до тех пор, пока мы не построим новую газовую станцию, но на это могут уйти годы. Грузовики будут простаивать, конвейер и доильные аппараты тоже. Автоматики больше не будет. И это надолго. Вместо убоя кастрированных бычков нам придется задуматься о сокращении численности телок и избавиться от большинства, если не ото всех, быков-производителей. Только так мы сможем остановить рост стада. Придется отбраковать и молочных коров. Мы не сможем обслужить их всех. Так что начиная с завтрашнего дня я хочу, чтобы ты согнал в одно место самых старых молочных коров и самых старых быков. Подготовишь их к убою.

Шанти ждал. Торранс, похоже, еще не закончил. Он снова сел за стол и принялся постукивать карандашом по чашке.

— Что-нибудь еще? — спросил Шанти.

Торранс поднял голову.

— Разве этого не достаточно?

Шанти пожал плечами.

— Я…

Но сказать ему было нечего. Он повернулся и вышел.

Спиной он чувствовал, что Торранс провожает его взглядом. И что-то похожее на улыбку наверняка было на лице управляющего конвейером.

Он сразу же распорядился, чтобы горничные присмотрели за детьми, а сам приступил к разговору с их матерью.

Ее привели в гостиную — это место более подходило для беседы, нежели его кабинет, — где он, все еще в халате и тапочках, медитировал с большой бутылкой водки. Он отпустил Бруно и охранников и налил ей выпить.

— Я не пью, — сказала Майя, когда он протянул ей треснутый хрустальный бокал.

— Теперь будешь, — с улыбкой сказал Магнус и указал на один из диванов. — Располагайтесь поудобнее, миссис Шанти. Могу я называть вас Майя? — Он не стал дожидаться, пока она сядет или ответит, и уселся в свое кресло, задрав ноги. Полы шелкового халата слегка разошлись, обнажив бугристое бедро. Он даже не потрудился прикрыться. — Я так полагаю, тебе известно, почему ты здесь? — Магнус предпочел не церемониться. Время поджимало.

Он оглядел ее с головы до ног. Длинные темные прямые волосы, красивая женственная фигура, лишь немного подпорченная деторождением. Пожалуй, лучше, чем у большинства женщин. Хотя лицо чересчур угловатое, и глаза колючие. Она показалась ему женщиной властной, но без особого интеллекта. Было в ней и какое-то внутреннее напряжение, сродни раздражению, только не понятно, кем вызванное.

— Нет, неизвестно, — сказала она. — Я ничего не знаю.

Пожалуй, слишком много протестов; видимо, он не ошибся, когда составлял ее портрет.

— Но ведь ты можешь догадаться. Разве это не очевидно?

— Мистер Магнус, наша семья богобоязненна. Мы живем по законам города. Я понятия не имею, почему вы привезли нас сюда.